|
Начну, как обычно, издалека…
Если кто не знает - у меня бабушка живет в Балашихе, а мама - в Царицыно, и я периодически вожу по МКАДу маму с котом в гости к бабушке. А кот у меня, если кто не знает, персидский, фамилиё его по паспорту – Бель Шанс, а зовут Банзай, но несмотря на это, кот очень нервный и трусливый, прямо как я. Но, в отличие от меня, быстро ездить не любит ваще, то есть как только скорость больше сотни, он начинает противно орать по-персидски. Ну ладно бы еще только скорость, падлюка также не любит резкие перестроения из ряда в ряд, даже мама уже привыкла и ничего не говорит, а этот скот нет – орет тихо, но противно, не зря же говорят, что коты не поддаются дрессировке. К слову, Куклачев, канешна, в этом плане герой нереальный...
К бабушке кот ездит в большой плетеной, специально для этого обученной, корзине, которую мама обычно держит на руках, сидя на переднем сидении. Как итог - правое зеркало на время вычеркивается из поля зрения жестокой кошачей лапой, то есть попросту говоря (если Колямба, например, так не понял) – хуй его видно. Ага…
Значица сегодня, как обычно, тошним себе по левому ряду сотку, никого не трогаем, не вышиваем, кот не канючит, в салоне – тишина, гадина музыку тоже не переносит. А я, надо сказать, долго в одном ключе ехать не могу, скучно мне становится, поэтому время от времени позволяю себе плавные широкие траверсы, уподобляясь фрирайдеру, режущему пухляк где-нить на Эвересте. Ну вот и тут я глянул вправо – как раз «пгеотличнейший когидогчик» для неспешного обхода основного пелетона по крайней правой и обратно. Недолго думая - а долго думать я вообще не могу, у меня голова сразу болеть начинает – осуществляю задуманное, но прежде чем тиснуться в крайний правый между обочиной и едущей по второму ряду то ли газелью, то ли бычком (мне, в общем-то, до пизды) смотрю на всякий случай в зеркало заднего вида и отмечаю, что за мной еще правее в тот же крайний правый уходит какое-то темное говно типа пассата и скрывается за котом и его модной корзиной. К слову мне, когда я везу родственников, животных на откорме и детей, обгонялки временно по хую, поэтому разбирать, кто там меня порвал, тоже в хуй не уперлось…
В общем, я как человек интеллигентный, притормаживаю и выравниваю прынцееску во вторую полосу за бызелью (или гачком – кому как больше нравится), пропуская октавию, чтобы ломануться вслед за ней в крайний правый. А товарищ справа почему-то не проносится в адреналиновом угаре, нету его– жаба сиськи дала. Не успеваю я удивиться, как чувствую наимягчайший толчок в правую прынцескину ягодицу. Вижу в зеркало заднего вида, как бора, мигая правым глазом, жмется к обочине и превращается в темно-зеленую шестерку ауди, и я наконец понимаю - ибенать, подстава! Я оттормаживаюсь на своей полосе, включаю аварийку и, внутренне готовясь к жесткому «маральному прейсингу» (как пишут на лав.омен.ру), резво выхожу из машины и быстрым шагом направляюсь к терпилам. Потом вспоминаю про себя и ломлюсь к своему крылу…
К тому времени мама, тоже вышедшая из машины поддержать сына если что, уже успевает провести предварительный осмотр и знаками показывает мне, что ее зовут Хуан, то есть прынцеска - в поряде. Убедившись в том, что все действительно пучком, то есть у прынцески стерта грязь с резинки бампера в районе задней арки, понимаю, что удар (его, на самом деле, даже ударом назвать нельзя) пришелся в колесо, почему и был таким мягким. После осмотра нашей всенародной страдалицы, наконец-то выдвигаюсь к гонщикам, возблагодарив Бога за то, что Татьяна Георгиевна остается стоять у машины и вмешиваться в разборку пока не собирается – по крайней мере, хоть живы пацаны останутся…
Тут надо сделать короткое лирическое отступление и сказать несколько слов о моей нежной морщинистой маме, тишайшей старушке пятидесяти пяти лет от роду. Какой там Паша, какие там уроды и какая там Маргрет Тэтчер – более страшного и железного человека новейшая история не знает. Причем не знает по одной простой причине – вся энергия этого выдающегося человека была направлена на воспитание меня, а не будь я таким распиздяем, часть ее ушла бы в мирное русло и хуй его знает, кого бы мы сейчас имели в президентах, или наоборот… В течение семнадцати лет моего беспробудного пьянства именно она являлась дамокловым мечом и злым гением всех моих собутыльников - людей, надо отметить, далеко не робкого десятка - и в результате таки вырвала единственного и гениального сына из цепких зеленых лап основного исторического противника нашей великой нации. Когда она открывает рот и начинает «нести», даже мне реально становится жутко, а если мы начинаем исполнять дуэтом на повышенных тонах, то можно спокойно тушить свет и сливать масло…
Мне вспоминается один эпизод, когда я на полтора часа опоздал на криминалистическую экспертизу прынцески, так как стоял в очереди на мойку, а мама все это время прождала меня на морозе у ворот во дворик, где криминалисты осматривают подозрительные авто. Примерно двадцатипятиминутный диалог состоялся непосредственно перед лотком с пряностями. Несчастная продавщица, думаю, раз двадцать прокляла тот день, когда поступила в геологоразведочный вместо того, чтобы прямиком идти в пищевой, сейчас бы уже мирно воровала товароведом где-нибудь в тепле, да хоть на том же Даниловском, а не парилась бы в лотке на морозе на «энтри левеле». Бедная женщина внезапно оказалась в центре самого настоящего стихийного бедствия под названием «Стефановы ссорятся». Своей внезапностью и разрушающей способностью средней силы скандал напоминает атаку японцев на американскую базу Перл-Харбор от 7-го декабря 1941-го года. Однако несмотря на оглушительные и яркие спецэффекты ущерб сторон неизменно равен результату знаменитой перестрелки на Садовой 32-бис, то есть, кроме третьих сторон обычно никто ни морально ни материально в наших конфликтах не страдает. Начинает обычно мама кратким рассказом обо мне, потом с повышением тона переходит к историческим справкам и перекрестным ссылкам, потом следует резкий переход к моему папе, тут сразу подключаюсь я, и мы в течение нескольких секунд выходим на максимальные обороты и крутящий момент. Кричим мы громко, в апофеозе – независимо друг от друга, выражений никогда не выбираем и свидетелей обычно не стесняемся. Миримся, как правило, минут через семь после того, как выпущен последний снаряд. В тот раз, по-моему, даже вороны на помойках притихли…
Подходя к криминалам и видя их какое-то странное оцепенение – стоят у своей машины, руками не машут, не орут, не прессуют, требований не предъявляют – начинаю сомневаться «а может это не подстава, может зря на нормальных людей несусь, вытаращив глаза» и вежливо, но твердо и с укоризной интересуюсь, куда товарищ смотрел, и по какой причине въехал мне в жопу, по ходу дела заменив заготовленные «хули» на «что» и «охуел» на «куда ты смотришь». Бегло осмотрев пострадавших, в колонку «за подставу» вношу кожаные куртки, в колонку «против» - небычьи прически и ботанические очки пассажира. Перехожу к поверхностному осмотру средства производства - фара бита и слегка скосоеблена, но однозначно видно, что давно, крыло мято и крашено кисточкой, причем в цвет попали плохо, в углу бампера свежие царапины – отмечаю в голове, что мне можно предъявлять только царапины. Кстати, уже потом я отметил, что и царапины мне предъявлять было никак нельзя, поскольку прынцескина резинка при всем желании не могла поцарапать помойкин бампер, хотя если они попали в колесо, могло и поцарапать ободом диска, да ладно, все одно уж…
Происходило все это надо сказть, довольно быстро, все три акта пьесы с прологом и буфетом в антракте отыграли минут за десять, это просто пишу я медленно (это у Бисмарка два высших образования – вона как в чате шпарит с двух рук, по-македонски, везука…), при этом сам все время отвлекаюсь от темы, да и товарищи отвлекают - вот только что фарцовщик порвал нас с казахом на зеленом сукне…
Рассеяно думая о том, может ли нечестный человек носить очки, почему всего одна машина и где же настоящие быки, пытаюсь вычленить из довольно сбивчивой речи водилы ключевые фразы типа «ну ты попал» или «штука баксов» и не могу. Вместо этого он как-то жалостливо (клянусь Вам, господа!) сетует мол, как же это так я его «проутюжил». Я снова перестаю видеть ситуацию в свете подставы и начинаю объяснять ему как порядочному, что я ехал по своей полосе, а он бил меня в бок, он мне снова про утюги. Мне это быстро надоедает, я спрашиваю чела, считает ли он виноватым меня, и он как-то сразу с облегчением в этом признается. Я грю, что таковым себя не считаю и спрашиваю, хочет ли товарищ, чтобы наш спор разрешила вновь получившая свое настоящее имя всепогодная организация. Товарищ нехотя соглашается, а я снова удивляюсь - где? Где базар про машину шефа? Про то, что мы торопимся и давай решим на месте? Про штуку баксов и алюминиевый кузов? Похоже, товарищ забыл текст… Я грю так: «Тебе надо, ты и вызывай», поворачиваюсь и иду к своей машине. Оппонент (его даже оппонентом назвать язык не поворачивается, практически вся реприза держится на мне) не торопится доставать мобилу, вместо этого семенит за мной и начинает вслух вспоминать текст про ремонт. Я останавливаюсь, поворачиваюсь и снова напрямки спрашиваю, что именно он мне предъявляет, то есть дословно «И что ты мне хочешь предъявить – фару или бампер?». Он снова с облегчением парирует: «Крыло». Уже не выбирая выражений, и сделав окончательный выбор в пользу подставы, я интересуюсь «Ты охуел?». Терпила молчанием выражает несогласие с моим предположением. Я иду к шестерке, жестами предлагая не церемониться и запросто присоединяться к осмотру. Показывая на крыло, спрашиваю «Ты это мне хочешь предъявить?», он грит «да», я грю «не надо парить». Тут наконец заговаривает пассажир – то ли переносица адаптировалась к непривычным очкам, то ли зрение резко ухудшилось от нервного напрядения, и он наконец смог сквозь линзы отличать меня от своего друга, точно утверждать не берусь. Но сказал он следующее «Так что нам деньги через суд что ли получать?». Я его сразу обнадежил, радостно и бодро заверив, что именно так, только так и никак иначе, а как еще они ожидали? Он как-то неожиданно погрустнел, умолк и снова отшел на второй план; как позже рассказывала мама, «он что-то тебе вякнул, ты замахал руками, он сразу сник и сел в машину». Я снова переключился на первого, как самого разговорчивого – «Так вы, ребята, денег хотите? Об этом не может быть и речи». Он грит: «А как же тогда?»…
И тут я вспомнил про кота, который остался один в машине, а надо сказать, что гадина прынцеску не любит вообще, и один раз я долго отмывал «Кометом» дорогие аэровские сиденья от персидской мочи. Потом я вспомнил про бабушку в Балашихе и решил форсировать события. Отметив странное нежелание аудиста звонить куда следует, сообщил ему, что займусь этим сам, вытащил телефункен и ну его набирать «911», а там тишина и полный хуй по деревне. Тут я вспомнил заветы конфы «Криминал и защита», думаю так - ща звоню в «112», узнаю номер дежурного по городу, потом телефон ближайшего поста, сажусь в машину, инструктирую маму-свидетеля, дожидаюсь гайцев и давлю на несоответствие повреждений. Тут как раз чел снова вспрянул ото сна и грит: «Слушай, у меня работа, может хоть 50 долларов?». Я охуел от такой нереальной цифры и, держа открытую мобилу на отлете, грю уже довольно громко «Какие на хуй 50 долларов? Звонить?». Он предлагает разойтись, я грю: «Разойтись, так разойтись»…
Наш экипаж грузится обратно, мама берет корзину с котом на руки, я снимаю прынцесску с ручника, выключаю аварийку и, не показывая поворота, ухожу через все полосы в левый ряд. Через 15 минут мы звоним в дверь бабушке…
ЗЫЖ У меня завтра будет еще пара вопросов по ПДД, а ща спать пойду, 2:44 уже, давно у меня не было такого вдохновения…
14.02.2002.
|
